Разноцветные блики пляшут по поверхности сознания, лучики солнца нащупывают незащищенные фрагменты памяти и заливают их светом, ярким, ослепительным. Потому что если я не смогу ничего видеть, мне будет не о чем говорить. А если я не смогу ничего чувствовать, мне будет не о чем писать и рисовать. Но вот с ощущениями сложнее, они обостряются и становятся пронзительными, с ними уже не совладать, безумной волной они сшибают все на пути своем. И мне опять невозможно кому-то об этом поведать, потому что это же неописуемо. Невыразимо. Нереально.
Никто так и не узнает о переливчатом небе, причудливом солнце и фантастическом море Барселоны. Я блуждаю улицами Барсы, отсчитывая чудеса. Раз, два, три, пятнадцать, сорок семь… я снова сбиваюсь. Я понимаю Гауди, этот город нельзя было не превратить в сказку. Ооо, Гауди! Он выложил мозаикой мою душу, раскрасил в яркие цвета, понастроил там пряничных домиков и засадил все гуавой. Теперь меня никто не понимает, я все с опаской жду, когда же мне перестанут удивляться и начнут восхищаться. Тогда я потеряю всякий смысл.
А пока я крошечный осколок на мостовых Барселоны. И это гораздо лучше, чем сознательное размеренное существование в рамках канонов и правил.
Сто шагов по парку Гуэль, восторг захлестывает с головой, и я очухиваюсь где-то на холодном ярком кафеле. Слева и справа вьется скамья, над головой злорадствует адское светило, в ушах до сих пор звучат перекрики зеленых попугаев: Посмотри! Вокруг! Счастье! Жизнь! Люби! Люби этот город! Попугаи умеют жить, они радуются, любят друг друга, летают… Кажется, тут я тоже научусь летать, но в Москве явно выстроится очередь желающих обрубить мне крылья пороче. Хрен им всем. Ведь пока я в Барселоне. И крылья свои оставлю на хранение здесь. До следующего раза.
Снова проспект. Щербатая скала в сердце Барсы. И не с моей ли жизни срисована эта Каменоломня? Все эти гроты и грубые переходы между ними? От пещеры к пещере продираюсь закоулками. Раскидываю по сторонам липкие паутины предрассудков, будто город и природа несоединимы. Сжечь тарантуловы нити! Запрокинув голову, наблюдаю за пляской очищающего пламени… Бац! И опять меня приводят в чувство. Теперь уже прохладные брызги очередного фонтана. Мне становится ясно, зачем они здесь на каждом перекрестке – без их освежающей мороси можно и вовсе потеряться в сумасшедшем городе. Особенно когда площадь Испании кружит в водовороте зевак, глазеющих на шоу фонтанов. Желтый, синий, зеленый, розовый, по кругу, цветные пятна пляшут, сливаясь с музыкой. И вот уже весь город пропитан голосом Фредди Меркури: «Барселооонааааа!» Да, все-таки хорошо, что тут везде фонтаны.
Я уже сошла с ума от бесконечных бликов и ярких впечатлений. Даже строгий готический квартал бессилен меня спасти. «Что интересного ты нашла в этом ракурсе?» - обеспокоенно интересуются моими ухищрениями сфотографировать непонятный памятник сзади. Да еще и сидя на асфальте. «Да так, необычный он просто» - оправдываюсь я растерянно, отряхивая с себя священную пыль Барселоны.
Разве можно кому-то об этом рассказать? Засмеют.
Они думают, Валенсией можно меня вылечить. Но о Валенсии тоже нельзя говорить, а, значит, любой сеанс психоанализа обречен. Никто мне не поможет.
Ведь я и представить не могла, что нагромождение белоснежных балок и перекладин может быть совершенством. Искрится вода в бассейнах, наверное, чтобы легче было впасть в транс. Не буду их разочаровывать, впаду, а что ж! «А еще тут есть второй этаж». Что?! А.. Черт побери, лучше бы его не было! Пальмы и все те же пресловутые белые балки набрасывают на меня теневой узор, я начинаю что-то соображать, но картинка не меняется. Совершенство оно и есть совершенство, просто, как выясняется, оно мне не показалось. Ошеломительное открытие. Никому о нем лучше не знать. А я наполню себя до краев испанским красным вином, лягу спать, а наутро все забуду. Так проще жить дальше.
Нифига не проще. Приехала в Гранаду? Так тебе и надо. Я глажу шершавые стены домов до самого Кафедрального Собора и обратно. И повторить. Нет, так не бывает. Повторить. Хорошо, что в Гранаде тоже есть фонтаны. Потому что солнце ушло, а жар остался.
Тот жар, который таскал меня сегодня днем по Альгамбре и садам Хенералифе. И мне в этом бреду мерещились бесконечные алые розы и кружевные мавританские постройки. О, да, ведь там тоже были фонтаны. Много фонтанов. Не помогло. И еще там был кипарис, старый свидетель измены жены султана. Нельзя доверять кипарисам, я всегда это говорила. И вообще доверять никому нельзя. Поэтому я ни словом не обмолвлюсь о том, как полчаса медитировала в позе лотоса на полуденном гранадском солнце в каком-то недопарке. Глупо же.
Про Севилью мне говорить сложно. Я мало что помню. Вот прогарцевала мимо Алькасара одна мечта, вот следом за ней вторая. Кто-нибудь хочет прокатиться? Нет, спасибо, мы в еврейский квартал за манной небесной. Ох уж мне эта манна под названием Сангрия, вкусна, но ясно, почему потом 40 лет по пустыне скитаться приходится. Память отшибает напрочь. Хотя мне просто приятно думать, что я ничего не помню. Подсознание же тем временем услужливо подсовывает картинку за картинкой. Залитые ослепительным светом мостовые Севильи, в этом безумном солнце тает колокольня Кафедрального Собора, растекаются резные фасады, плавятся статуи, шпили и башни – кап, кап, жгучие капли звучно падают к моим ногам, и я утопаю в очередном городе. Как же легко меня очаровать и пленить. Достаточно нестерпимого зноя, чтобы согреть мою чуткую реальность. Я пытаюсь сбежать, но снова возвращаюсь, потому что иначе уже не могу. Я мерзну без этого темпераментного пекла. И Севилья принимает меня обратно в свои объятия, она способна прощать, она знает, как любить и быть любимой, и это окончательно сводит меня с ума. Одержимость – самый вкусный из грехов. По крайней мере там, в Севилье. И у меня даже нет слов, чтобы хотя бы попробовать выплеснуть наружу раскаленную лаву. 
Римский мост телепортирует в древнюю мечеть. Как всегда в мечети, теряю волю. Брожу среди колонн, ни одной же нельзя пропустить, важно дотронуться до каждой, это поможет, должно помочь совладать с собой. Слишком много страстей обрушилось на мои плечи. Утихомирить бурю, успокоить вулкан, обрести мудрость и силу, познать истину. Великие стремления, кто бы сомневался. Кордобская мечеть не панацея, это я потом поняла. Все вышло наоборот. Утихомирилась мудрость и сила, истина успокоена обретенной бурей. Вулкан, да… кто-то очень хорошо познал его кратер. Но об этом промолчу. Хорошо, что в Кордобе есть ледяной апельсиновый сок. И многочисленные фонтаны Алькасара.
Не могу больше выносить автобус. Неудобно, долго, бесконечно долго. Плеер в уши и спать. Несмотря ни на какое фламенко. One more day and I’d be amazed. Декстер знает, что завтра будет Толедо. Да что там, уже сегодня будет Толедо. И вот мне уже снится, будто я вижу средневековый город за грязными стеклами автобуса. В отмирающем дне еще сверкает река Тахо, прокладывая границу между нашим временем и 12, 14, максимум 16м веком… I’m really amazed. Только это не сон – накрывает меня тайфуном переживаний. Толедо реально, абсолютно реально. Либо мы все сбрендили.
Зато теперь я знаю рецепт идеального пейзажа. Возьмем гору, бросим вокруг нее мокрую ленту. Построим невысокие домики как можно ближе друг к другу. Лабиринты приветствуются, такие, чтоб почти заблудиться, но обязательно выбраться, ориентируясь на высоченную колокольню Кафедрального Собора. Украсим фасады резьбой и узорами, коваными балконами и яркими цветами. Состарим на несколько веков, тут важно распылить ощущение древности не только по стенам и дорогам, но и в атмосфере. Удовлетворенно осмотрим полученное и продолжим работу. Смешаем лепестки роз, цветы сирени и цедру апельсина, сбрызнем лимонным соком, добавим несколько капель красного вина и блу курасао… Разольем результат над полученным ранее городом. Закат в Толедо готов! Помрачение рассудка гарантировано. Кто бы мне раньше рассказал, я бы не поверила. Вот и я рассказывать не буду.
Настойка на плодах земляничного дерева, тар-тар из сырого мясного фарша, площади, фонтаны, дворцы, парки, снова площади и фонтаны – Мадрид старается меня завлечь, усмирить, приласкать, женить на себе… Зря не согласилась, хотя Барселона мне явно ближе. Она не такая равнодушно столичная, как Мадрид.
Я бы, может, поведала только об одном. О боли расставания. Я с температурой и слезами на воспаленных глазах сижу в чертовом автобусе. Смотрю в окно… даже не на Барселону… на целый бокал жизни и счастья, выпитый здесь до дна. Горький прощальный поцелуй Барсы жжется на губах, я даже слизывать его боюсь, ведь это все, что у меня осталось. Я растеряла всю себя по городам Испании. Валенсии досталось мое предвкушение, Гранаде покой, Кордобе мудрость. Севилья забрала мою душу, Толедо – сердце, а крылья… Крылья я спрятала в Барселоне. Недалеко от Саграды Фамилии.
Я никому не расскажу об Испании. Кому интересно знать о моей жизни? Кому нужна моя любовь? Тем более что ее я тоже подарила Испании.
Мне нужно вернуться, чтобы собрать себя обратно по частям. Чтобы снова обрести крылья, но больше никогда не улетать. И я обязательно вернусь.
Комментарии
Отправка комментария